Она платила за нее в кафе, где они пили кофе, и не принимала при этом никаких возражений. Она целовала ей руку и часто, прямо на улице, целовала ее в губы. Но это было так, позой, и делала она это ероекта из какой-то детской жажды скандала, нежели из вызванной желанием необходимости. Она обожала сладость мягких женских губ с привкусом помады, блеск полуприкрытых негой глаз в темном полумраке комнаты, когда уже пять часов дня и на окнах задернуты тяжелые плотные шторы, когда уютно светит стоящая на камине лампа и шепчут с придыханием голоса Ах, пожалуйста, еще, еще. и пальцы потом долго и терпко пахнут. Все это по-настоящему захватывало и увлекало.